Снимать расплавленный металл сложно: в цехе темно, а металл очень яркий. Сложно снять так, чтобы прорисовался и сам металл, и окружающее пространство. В этот раз я впервые применяла вспышки, точечно подсвечивая ковши и плавильщиков, и стараясь подбирать мощности так, чтобы не «убить» атмосферу.
Расплавленный металл завораживает. Хочется стоять и бесконечно смотреть на рассыпающиеся брызги, а особенно завораживает зрелище остывающего в котле расплава, который вначале кипит, булькает, потом постепенно темнеет, покрывается коркой. Наверное, только на пятом или шестом посещении металлургического цеха я перестала «залипать» на этом зрелище.
Спрашивают, страшно ли в металлургическом цеху. В первый раз, не скрою, может и не прям вот страшно, но желания куда-то лезть и вообще отходить от сопровождающего не возникает. Из конвертеров то и дело вылетают огромные снопы искр, через весь пролет перемещают котлы с расплавом, движется кран-балка, раздаются звуки сирены, предупреждающей о переносе котла. В воздухе высокое содержание газа — диоксида серы, выделение которого неизбежно сопровождает выплавку меди. Вдыхать этот газ нельзя, поэтому в цехе все носят средства защиты — полумаски с угольными фильтрами или индивидуальный противогаз. Глаза нужно защищать очками и конечно обязательна каска и специальная обувь. Рядом с сопровождающим опасности особо не ощущаешь, но понимаешь, что лучше лишний раз спросить и слушать указания. Кстати, в цехе не особо жарко. Жар чувствуется только при приближении непосредственно к печам.
Каждый раз удивляюсь стойкости и мужеству людей, которые там работают. Лично в моем рейтинге тяжелых съемок, металлургические заводы занимают вторую строчку в рейтинге, сразу после шахт. В подземке тяжелее, потому что нужно постоянно носить на себе самоспасатель — никелированную банку, которая позволит автономно дышать в случае задымления или другой аварии. Весит самоспас 3 кг, поэтому таскать его на плече целый день в дополнение к двум камерам — нелегко.
Но лично по моим впечатлениям, рабочим в металлургическом цеху приходится тяжелее, чем в шахте. Всё-таки работа шахтеров сейчас большей частью механизирована и машинист, скажем, погрузочно-доставочной машины или бурового станка большую часть смены проводит в кабине за рычагами. А вот плавильщик испытывает на себе действие жара, газа, работает в тяжелом войлочном костюме, в противогазе, ворочает тяжести, кроме того, в цехе очень шумно.
То, что для нас – красота, для них – тяжелая ежедневная работа. Несмотря на это, они почти всегда приветливы, наливают в бытовке чай, угощают печеньем и шутят. Иногда я прихожу после таких съемок полностью выжатая, грязная, с единственной мечтой добраться до ванны, потом до кровати и «больше никогда», но потом смотрю фотографии, обрабатываю и конечно хочу еще.
Расплавленный металл завораживает. Хочется стоять и бесконечно смотреть на рассыпающиеся брызги, а особенно завораживает зрелище остывающего в котле расплава, который вначале кипит, булькает, потом постепенно темнеет, покрывается коркой. Наверное, только на пятом или шестом посещении металлургического цеха я перестала «залипать» на этом зрелище.
Спрашивают, страшно ли в металлургическом цеху. В первый раз, не скрою, может и не прям вот страшно, но желания куда-то лезть и вообще отходить от сопровождающего не возникает. Из конвертеров то и дело вылетают огромные снопы искр, через весь пролет перемещают котлы с расплавом, движется кран-балка, раздаются звуки сирены, предупреждающей о переносе котла. В воздухе высокое содержание газа — диоксида серы, выделение которого неизбежно сопровождает выплавку меди. Вдыхать этот газ нельзя, поэтому в цехе все носят средства защиты — полумаски с угольными фильтрами или индивидуальный противогаз. Глаза нужно защищать очками и конечно обязательна каска и специальная обувь. Рядом с сопровождающим опасности особо не ощущаешь, но понимаешь, что лучше лишний раз спросить и слушать указания. Кстати, в цехе не особо жарко. Жар чувствуется только при приближении непосредственно к печам.
Каждый раз удивляюсь стойкости и мужеству людей, которые там работают. Лично в моем рейтинге тяжелых съемок, металлургические заводы занимают вторую строчку в рейтинге, сразу после шахт. В подземке тяжелее, потому что нужно постоянно носить на себе самоспасатель — никелированную банку, которая позволит автономно дышать в случае задымления или другой аварии. Весит самоспас 3 кг, поэтому таскать его на плече целый день в дополнение к двум камерам — нелегко.
Но лично по моим впечатлениям, рабочим в металлургическом цеху приходится тяжелее, чем в шахте. Всё-таки работа шахтеров сейчас большей частью механизирована и машинист, скажем, погрузочно-доставочной машины или бурового станка большую часть смены проводит в кабине за рычагами. А вот плавильщик испытывает на себе действие жара, газа, работает в тяжелом войлочном костюме, в противогазе, ворочает тяжести, кроме того, в цехе очень шумно.
То, что для нас – красота, для них – тяжелая ежедневная работа. Несмотря на это, они почти всегда приветливы, наливают в бытовке чай, угощают печеньем и шутят. Иногда я прихожу после таких съемок полностью выжатая, грязная, с единственной мечтой добраться до ванны, потом до кровати и «больше никогда», но потом смотрю фотографии, обрабатываю и конечно хочу еще.